Неточные совпадения
И даже ручкой повел в воздухе, как будто вел коня за узду. В движениях его статного
тела, в жестах ловких рук Самгин наблюдал такую же
мягкую вкрадчивость, как и в его гибком голосе, в ласковых речах, но, несмотря на это, он все-таки напоминал чем-то грубого и резкого Ловцова и вообще людей дерзкой мысли.
Расхаживая по комнате с папиросой в зубах, протирая очки, Самгин стал обдумывать Марину. Движения дородного ее
тела, красивые колебания голоса,
мягкий, но тяжеловатый взгляд золотистых глаз — все в ней было хорошо слажено, казалось естественным.
Она выработала певучую речь, размашистые, но
мягкие и уверенные жесты, — ту свободу движений, которая в купеческом круге именуется вальяжностью. Каждым оборотом
тела она ловко и гордо подчеркивала покоряющую силу его красоты. Клим видел, что мать любуется Алиной с грустью в глазах.
Когда лысый втиснулся в цепь, он как бы покачнул, приподнял от пола людей и придал вращению круга такую быстроту, что отдельные фигуры стали неразличимы, образовалось бесформенное, безрукое
тело, — на нем, на хребте его подскакивали, качались волосатые головы; слышнее, более гулким стал
мягкий топот босых ног; исступленнее вскрикивали женщины, нестройные крики эти становились ритмичнее, покрывали шум стонами...
— Ах, если б можно было написать про вас, мужчин, все, что я знаю, — говорила она, щелкая вальцами, и в ее глазах вспыхивали зеленоватые искры. Бойкая, настроенная всегда оживленно, окутав свое
тело подростка в яркий китайский шелк, она,
мягким шариком, бесшумно каталась из комнаты в комнату, напевая французские песенки, переставляя с места на место медные и бронзовые позолоченные вещи, и стрекотала, как сорока, — страсть к блестящему у нее была тоже сорочья, да и сама она вся пестро блестела.
Самовар улыбался медной, понимающей улыбкой, и все в комнате как бы тянулось к
телу женщины, ожидало ее
мягких прикосновений.
Под черной пеной кружев четко видно ее длинное, рыбье
тело, туго обтянутое перламутровым шелком, коляска покачивалась на
мягких рессорах,
тело женщины тихонько вздымалось и опадало, как будто таяло.
Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же
тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук,
мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины.
Но вид этих бритых донельзя голов и лиц, голых, смугло-желтых
тел, этих то старческих, то хотя и молодых, но гладких,
мягких, лукавых, без выражения энергии и мужественности физиономий и, наконец, подробности образа жизни, семейный и внутренний быт, вышедший на улицу, — все это очень своеобразно, но не привлекательно.
Это была довольно высокого роста женщина, несколько пониже, однако, Катерины Ивановны (та была уже совсем высокого роста), полная, с
мягкими, как бы неслышными даже движениями
тела, как бы тоже изнеженными до какой-то особенной слащавой выделки, как и голос ее.
Все
тело летяги покрыто
мягкой шелковистой светло-серой шерстью, с пробором на хвосте.
Она стояла среди комнаты, наклонясь надо мною, сбрасывая с меня одежду, повертывая меня, точно мяч; ее большое
тело было окутано теплым и
мягким красным платьем, широким, как мужицкий чапан, его застегивали большие черные пуговицы от плеча и — наискось — до подола. Никогда я не видел такого платья.
Снег под извозчиком обтаял, его маленькое
тело глубоко опустилось в
мягкий, светлый пух и стало еще более детским.
Нос его, относительно к величине
тела, несоразмерно длинен; у крупного старого бекаса он бывает длиною вершок с четвертью; он запускает его в
мягкую болотную почву или хотя не болотную, но случайно от воды размокшую и достает беловатые корешки трав и растений, что и составляет его преимущественную пищу: именно ей приписывают изящный вкус бекасиного мяса.
Но овладевшее им чувство робости скоро исчезло: в генерале врожденное всем русским добродушие еще усугублялось тою особенного рода приветливостью, которая свойственна всем немного замаранным людям; генеральша как-то скоро стушевалась; что же касается до Варвары Павловны, то она так была спокойна и самоуверенно-ласкова, что всякий в ее присутствии тотчас чувствовал себя как бы дома; притом от всего ее пленительного
тела, от улыбавшихся глаз, от невинно-покатых плечей и бледно-розовых рук, от легкой и в то же время как бы усталой походки, от самого звука ее голоса, замедленного, сладкого, — веяло неуловимой, как тонкий запах, вкрадчивой прелестью,
мягкой, пока еще стыдливой, негой, чем-то таким, что словами передать трудно, но что трогало и возбуждало, — и уже, конечно, возбуждало не робость.
Они отыскивали их где-нибудь под забором на улице или в кабаках бесчувственно пьяными, скверно ругали, били кулаками
мягкие, разжиженные водкой
тела детей, потом более или менее заботливо укладывали их спать, чтобы рано утром, когда в воздухе темным ручьем потечет сердитый рев гудка, разбудить их для работы.
В поведении его явилось много мелочей, обращавших на себя ее внимание: он бросил щегольство, стал больше заботиться о чистоте
тела и платья, двигался свободнее, ловчей и, становясь наружно проще,
мягче, возбуждал у матери тревожное внимание.
Громадная не по росту, курчавая голова с едва прорезанными, беспокойно бегающими глазами, с
мягким носом, который всякий считал долгом покомкать; затем, приземистое
тело на коротких ногах, которые от постоянного сиденья на верстаке были выгнуты колесом, мозолистые руки — все это, вместе взятое, делало его фигуру похожею на клубок, усеянный узлами.
Я познакомился с ним однажды утром, идя на ярмарку; он стаскивал у ворот дома с пролетки извозчика бесчувственно пьяную девицу; схватив ее за ноги в сбившихся чулках, обнажив до пояса, он бесстыдно дергал ее, ухая и смеясь, плевал на
тело ей, а она, съезжая толчками с пролетки, измятая, слепая, с открытым ртом, закинув за голову
мягкие и словно вывихнутые руки, стукалась спиною, затылком и синим лицом о сиденье пролетки, о подножку, наконец упала на мостовую, ударившись головою о камни.
Когда над городом пела и металась вьюга, забрасывая снегом дома до крыш, шаркая сухими мохнатыми крыльями по ставням и по стенам, — мерещился кто-то огромный, тихонький и
мягкий: он покорно свернулся в шар отребьев и катится по земле из края в край, приминая на пути своём леса, заполняя овраги, давит и ломает города и села, загоняя
мягкою тяжестью своею обломки в землю и в безобразное, безглавое
тело своё.
Почти ощущая, как в толпе зарождаются мысли всем понятные, близкие, соединяющие всех в одно
тело, он невольно и мимолётно вспомнил монастырский сад, тонко выточенное лицо старца Иоанна, замученный горем и тоскою народ и его гладенькую,
мягкую речь, точно паклей затыкающую искривлённые рты, готовые кричать от боли.
На ней была надета белая мордовская кофта без ворота, широкая и свободная. Тонкое полотно, прикрыв
тело мягкими складками, дразнило воображение, соблазнительно очерчивая крутые плечи и грудь.
Он поднял голову — и узрел одного из своих немногочисленных московских знакомых, некоего Бамбаева, человека хорошего, из числа пустейших, уже немолодого, с
мягкими, словно разваренными щеками и носом, взъерошенными жирными волосами и дряблым тучным
телом.
За нею, переваливаясь с боку на бок, точно селезень, на ступенях лестницы бесшумно является квадратное
тело горбуна, с большой, тяжело опущенной головою в серой
мягкой шляпе.
Успокоительно прозвучал
мягкий голос Соловьева и утонул в новом взрыве слов разбитого человека. Он внёс с собою вихрь страха, Климков сразу закружился, утонул в шёпоте его тревожной речи, был ослеплён движениями изломанного
тела, мельканием трусливых рук и ждал, что вот что-то огромное, чёрное ворвётся в дверь, наполнит комнату и раздавит всех.
Адвокат — молодой человек самой изящной наружности. Он одет в щегольскую коротенькую визитку; волосы аккуратно расчесаны a la Jesus; [как у Христа.] лицо чистое, белое, слегка лоснящееся; от каждой части
тела пахнет особыми, той части присвоенными, духами. Улыбка очаровательная; жест
мягкий, изысканный; произношение такое, что вот так и слышится: а хочешь, сейчас по-французски заговорю! Прокоп в первую минуту думает, что это жених, приехавший свататься к старшей его дочери.
И чем несноснее становились страдания
тела, чем изнеможеннее страдальческий вид, способный потрясти до слез и нечувствительного человека, тем жарче пламенел огонь мечтаний безнадежных, бесплотных грез: светился в огромных очах, согревал прозрачную бледность лица и всей его юношеской фигуре давал ту нежность и
мягкую воздушность, какой художники наделяют своих мучеников и святых.
Для ленивого
тела —
мягкие кушетки,
мягкие табуретки, для ленивых ног — ковры, для ленивого зрения — линючие, тусклые или матовые цвета; для ленивой души — изобилие на стенах дешевых вееров и мелких картин, в которых оригинальность исполнения преобладает над содержанием, избыток столиков и полочек, уставленных совершенно ненужными и не имеющими цены вещами, бесформенные лоскутья вместо занавесей…
Дышалось мне тяжело, и во всем
теле беспрестанно ощущалась неприятная наклонность вздрагивать; но тем не менее я, должно быть, заснул очень скоро, потому что скоро же очень из моей пустой и темной залы стали доноситься до меня
мягкие, но тяжелые медвежьи шаги, сап, глубокие вздохи и какое-то
мягкое кувырканье.
— И эта прекрасная голова упадет под рукою казни… — продолжал шепотом Вадим… — эти
мягкие, шелковые кудри, напитанные кровью, разовьются… ты помнишь клятву… не слишком ли ты поторопилась… о мой отец! мой отец!.. скоро настанет минута, когда беспокойный дух твой, плавая над их
телами, благословит детей твоих, — скоро, скоро…
Юрий обхватил ее
мягкий стан, приклонил к себе и поцеловал ее в шею: девственные груди облились румянцем и заволновались, стараясь вырваться из-под упрямой одежды… о, сколько сладострастия дышало в ее полураскрытых пурпуровых устах! он жадно прилепился к ним, лихорадочная дрожь пробежала по его
телу, томный вздох вырвался из груди…
Степан Барский, когда его
мягкое, точно пуховая подушка,
тело втискивали в экипаж, громко похвалил...
Растаптывая пол тяжёлыми ударами ног, поручик, хлопнув дверью, исчез, оставив за собой тихий звон стекла висячей лампы и коротенький визг Полины. Яков встал на
мягкие ноги, они сгибались, всё
тело его дрожало, как озябшее; среди комнаты под лампой стояла Полина, рот у неё был открыт, она хрипела, глядя на грязненькую бумажку в руке своей.
Рыженький, бритый, точно актер, ловкими,
мягкими движениями маленького
тела Башкин напоминал котенка. Он относился ко мне учительно, покровительственно, и я видел, что он от души желает мне удачи, счастья. Очень умный, он прочитал немало хороших книг, более всех ему нравился «Граф Монте-Кристо».
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик, жил и на свет глядючи радовался. Всего у него было довольно: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли, и садов. И был тот помещик глупый, читал газету «Весть» и
тело имел
мягкое, белое и рассыпчатое.
В Омске на вокзале переселенцев видел, хохлов; много земли покрыли они
телом своим — великая дружина трудовой силы! Ходил между ними, слушая их
мягкую речь, спрашивал...
Непобедимая истома вдруг охватила
тело Арбузова, и ему захотелось долго и сладко, как перед сном, тянуться руками и спиной. В углу уборной были навалены большой беспорядочной кучей черкесские костюмы для пантомимы третьего отделения. Глядя на этот хлам, Арбузов подумал, что нет ничего лучше в мире, как забраться туда, улечься поуютнее и зарыться с головой в теплые,
мягкие одежды.
Тяжелая дремота сковывала и томила его. Но, как это всегда бывает с людьми, давно выбившимися из сна, он не мог заснуть сразу. Едва только сознание его начинало заволакиваться темной,
мягкой и сладостной пеленой забвения, как страшный внутренний толчок вдруг подбрасывал его
тело. Он со стоном вздрагивал, широко открывал в диком испуге глаза и тотчас же опять погружался в раздражающее переходное состояние между сном и бодрствованием, похожее на бред, полный грозных видений.
Препятствие возбуждало Бурмистрова. Он всем
телом вспомнил
мягкую теплую постель и вздрогнул от холода.
Лодка злобно взвизгнула и бросилась вон. Бурмистрову показалось, что она ударила его чем-то тяжелым и
мягким сразу по всему
телу, в глазах у него заиграли зеленые и красные круги, он бессмысленно взглянул в темную дыру двери и, опустив руки вдоль
тела, стал рассматривать Симу: юноша тяжело вытаскивал из-под кровати свое полуголое длинное
тело, он был похож на большую ящерицу.
Бурмистров сидит, обняв колена руками, и, закрыв глаза, слушает шум города. Его писаное лицо хмуро, брови сдвинуты, и крылья прямого крупного носа тихонько вздрагивают. Волосы на голове у него рыжеватые, кудрявые, а брови — темные; из-под рыжих душистых усов красиво смотрят полные малиновые губы. Рубаха на груди расстегнута, видна белая кожа, поросшая золотистою шерстью; крепкое, стройное и гибкое
тело его напоминает какого-то
мягкого, ленивого зверя.
Ей казалось, что ее
тело ноет и жалуется, точно его набили во сне чем-то тяжелым и
мягким, не оставляющим иных следов, кроме тягостной боли в груди.
Толпа опять надвинулась ближе. Та же самая сила, которая только что выбросила Козла и мальчика вперед, теперь несла их назад, и встречные люди нетерпеливо давали им дорогу, так как они мешали их напряженному вниманию. Сквозь
мягкую и плотную преграду человеческих
тел Василь слышал глухой, точно задавленный бас Кузьмы, продолжавшего допрашивать Бузыгу. Вдруг прежний тонкий истеричный голос крикнул над самой головой мальчика...
Все поднялись с своих мест. Девочка заложила за голову сцепленные пальцы рук и сильно потянулась всем
телом. Она зажмурила глаза, но губы ее улыбались радостно и мечтательно. Зевая и потягиваясь, Марья принесла две больших охапки сена. С лица ее сошло сердитое выражение, блестящие глаза смотрели
мягче, и в них было то же странное выражение нетерпеливого и томного ожидания.
Снова плотным клубком серых
тел катимся мы по дороге сквозь зыбкую пелену снежной ткани, идём тесно, наступая друг другу на пятки, толкаясь плечами, и над
мягким звуком шагов по толстому слою мокрых хлопьев, над тихим шелестом снега — немолчно, восторженно реет крикливый, захлёбывающийся голос Гнедого.
Наружность у него невидная, пятаковая, трудно его отличить в горсти деревенских парней — всё как у всех! И только присмотрясь внимательно, замечаешь в серых глазах
мягкое, спокойное упрямство, чувствуешь в его
теле тугую пружину гибкой, но не ломкой воли.
Он улыбался своими маленькими глазками. И она тоже улыбалась, волнуясь от мысли, что этот человек может каждую минуту поцеловать ее своими полными, влажными губами, и что она уже не имеет права отказать ему в этом.
Мягкие движения его пухлого
тела пугали ее, ей было и страшно и гадко. Он встал, не спеша снял с шеи орден, снял фрак и жилет и надел халат.
Сердце Цирельмана перестало биться, и все
тело его похолодело, стало
мягким и бессильным.
Нежная, как едва раскрывшаяся лилия с
мягкими, еще примятыми листочками, стояла она, и безгрешная алость разливалась по ее девственному
телу.
Смеющиеся красивые люди неслышно скользят по паркетным полам, тонут ногой в пушистых коврах и свободно раскидываются на
мягкой мебели, принимающей форму
тела.